В начале июня Самарский государственный экономический университет посетил Рустем Махмутович Нуреев — советский и российский экономист, доктор экономических наук, глава департамента экономической теории в Финансовом Университете при Правительстве РФ, ординарный профессор НИУ ВШЭ, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, автор популярных учебников по курсу микроэкономики, институциональной экономике, экономике развития, макроэкономике, истории экономических учений, общественного выбора и доиндустриальных экономических систем. В последний день пребывания в стенах СГЭУ он встретился с профессорско-преподавательским составом и журналистами, ответив на ряд вопросов.

- Как вы оцениваете сегодняшнее положение российской экономической науки?

Если говорить о Высшей школе экономики, где я работаю, на данном этапе она заняла прочные позиции. Положение укрепилось за счет того, что все эти годы она занималась обучением своих кадров. Я, к примеру, даже будучи профессором, слушал курсы в Лондонской школе экономики, в Сорбонне и так далее. Отмечу, что, конечно, далеко не все университеты  имеют такие же возможности и такие гранты, тем не менее, мы не должны опускать руки.

- Естественно, нельзя обойти стороной вопрос, касающийся инноваций в процессе обучения. Что из последних достижений вы могли бы отметить?

Мы, к примеру, задействуем возможности интернет-обучения. Я имею в виду лекции, слушателями которых являются жители двадцати одного города  России. Лекции ведутся стабильно: с 15 до 18 часов. Безусловно, мы будем рады, если и ваш университет подключится к этой системе. К примеру, недавно мы разбирали историю институционализма. В следующем учебном году будем рассматривать Экономику развития, то, что как раз весьма востребовано на сегодняшний день. Помимо чтения лекций мы будем решать задачи, разбирать кейсы и прочее. Можем также выдавать сертификаты тем, кто в них заинтересован. Как заверил ректор СГЭУ Габибулла Рабаданович Хасаев, технические возможности для этого имеются и осуществить этот проект вполне возможно. В любом случае я уже понял, что для продолжения деловых контактов мне придется приехать и в следующем учебном году!

- В связи с вашими многочисленными поездками вы, безусловно,  имеете возможность сравнить образование за рубежом и у нас. В чем же заключается разница преподавания экономической науки?

Разница велика. Первое отличие заключается в том, что за рубежом, на каждой кафедре ведется огромная научная работа. Взять, например, университет Джорджа Мэйсона — это молодой университет в Вашингтоне, основаный в 1958 году. Что делается там на кафедре? Каждую неделю, во время ланча, профессоры встречаются и обмениваются информацией: «Вот я в данный момент работаю над такой-то темой…» И все это обсуждается в узком профессиональном кругу. Каждые две недели непременно приезжает приглашенный профессор — из Беркли, из Йеля, из Гарварда.  Они отслеживают последние достижения своих коллег не только в своей стране, но и за рубежом. К примеру, господин Григорьев опубликовался в популярном и авторитетном среди коллег журнале. Его статья весьма любопытна, а значит, его стоит пригласить почитать лекции.
Безусловно, у наших зарубежных коллег возможностей намного больше: они могут позволить себе отправиться с чемоданом на лекции в другой город или  государство на несколько дней, и не раз в год или полугодие, а раз в две недели! Они в этом крайне заинтересованы потому, что это высоко оплачивается и престижно. Еще один немаловажный момент: у них больше доступа к престижным научным журналам, а это в немалой степени повышает  их рейтинг! Далее: каждый профессор, даже кандидат,  имеет  свой материальный фонд. Я встречался в одном университете со своей бывшей студенткой, сейчас она работает в  Канаде. Только что защитилась и уже на три года получила фонд в размере семнадцати тысяч долларов специально на поездки и конференции. При этом, она еще даже не профессор и не доцент, в лучшем случае имеет статус старшего преподавателя. Как действуют эти университеты?
Они смотрят, на конференциях какого уровня эти доклады были приняты. Их руководство, конечно, понимает, что конференции должны быть разными, к примеру, регионального, но могут быть, соответственно общероссийскими,  европейскими, мировыми. Но если у преподавателя не будет участия в больших конференциях, то есть с определенным статусом, это меняет все дело. На большой фонд, в таком случае, ему в будущем претендовать не придется. У нас, к сожалению, пока не понимают (за исключением отдельных мудрых ректоров) что просто необходимо, чтобы преподаватели участвовали в топ-конференциях. Недавно я посетил конференцию в Кейптауне, в которой участвовало более тысячи человек, хотя ЮАР — не самая близкая страна. Из России было всего 11-12 человек.  К слову, французов было более сотни, впрочем, как итальянцев и американцев. Может быть, республика Чад прислала 1-2 человека, и на их фоне мы, конечно, оторвались…

Конференции — это высшее профессиональное сообщество. Если профессор регулярно выступает с докладами в кругу коллег, он становится членом правления, входит в состав редколлегии журналов. Ему присылают материалы на рецензию. Мне, к слову, присылают на рецензии книги, считая, что я тоже представляю потенциальный рынок в России. И в этой сфере, мы, к сожалению, пока сильно отстаем.

- Нельзя обойти вниманием методику обучения. Что бы вы отметили в первую очередь?

Что касается методики преподавания, то на западе удельный вес играют письменные экзамены. Когда мы пошли по линии письменных экзаменов, я, к сожалению, приложил к этому руку. Почему, к сожалению? Потому что все сошло на уровень тестов, причем, примитивных. У них больше времени уделяется контрольным, включающим сложные задачи, с дополнительными вопросами, то есть они являются заменой наших устных экзаменов. И что же получается: у нас резко упал уровень, потому что раньше были устные экзамены с элементами коллективизма, и гуманитарии (а экономика – это гуманитарная наука) учились рассуждать, аргументировать, поддерживать  какую-то планку. А у нас пошли по пути: задача, тест, там галочка, в лучшем случае решение и все.  Разучились говорить и думать, а у них это сохраняется.

Что же касается наших эссе и тому подобного, в лучшем случае у нас будет одна или две ссылки и пять названий. У них такого нет: есть работа, и она должна быть аргументирована при помощи научно-справочного аппарата. А ведь наука начинается тогда, когда вы соотносите свое  положение с положением своих коллег: в чем отличия и тому подобное. Это тоже большое наше упущение. Конечно, у России есть и сильные стороны: действительно,  математика – на очень высоком уровне. Но у нас, как было при социализме, на 1-2 курсах — матанализ, линейная алгебра. Там в это время уже начинают решать экономические проблемы, а у нас только к 4 или 5 курсу. 
Когда объявляют запись на какую-нибудь дисциплину, спрашивают: кому это нужно? В аудитории поднимаются две-три руки. У нас же все,  что касается математики, ну никак не меньше чем 400-500 часов. Не нужны такие курсы! Западное обучение более прагматично и взвешено. Наше ЕГЭ и их – это две разные вещи. У них половине студентов поставили зачеты — и это нормально.  В нашей стране играют в демократию. Я не против, но должна быть и обратная связь, чтобы студенты тоже имели возможность оценивать. Подобная система была и при социализме, но тогда интересовались мнениями отличников учебы. Теперь же спрашивают всех подряд. Обратную связь иметь необходимо, но при этом не допускать, чтобы страдало качество… 

- В чем еще заключается отличие российской и западной системы образования?

На Западе развито студенческое самоуправление. И потому я был приятно поражен, когда осмотрел одну из лабораторий СГЭУ, отметив инициативу снизу. У них это очень важный элемент в учебном процессе. В России, правда, тоже есть очень разные университеты, способные аккумулировать передовые тенденции. 
Я считаю, что надо идти по пути активизации студенческого самоуправления. Оно даже при социализме имело большое влияние, потому что в комиссиях по отчислению присутствовали представители студенчества. Сейчас во многих вузах это, к сожалению, утеряно.

- Какую проблему, стоящую перед современными вузам, вы считаете злободневной?

Мы до сих пор не пережили «детскую болезнь» рыночной экономики: например, во многих вузах боятся отчислять коммерческих студентов, ставить  им двойки и тому подобное. На западе вы платите деньги не потому, что вам  нужен диплом, а потому,  что вам нужны знания. Там это жестко. Не хочу всех обвинять, но у нас есть такие вузы, не могу сказать, что они «торгуют» дипломами, но они существенно понизили планку, в результате чего появились коммерческие студенты, которые  не прошли по конкурсу. В  группах они тянут остальных назад, потому что ориентация идет именно на этот уровень. Еще один нюанс: каждый университет на западе имеет свою «изюминку». Сейчас у нас этим тоже  активно озадачены, как правило, в основном, федеральные  университеты. Надо найти что-то такое, ради чего люди буду приезжать именно в этот университет. Нынче  голосуют ногами. Требования современных студентов возросли, и они повышаются с каждым годом.

- Рустем Махмутович, каковы ваши впечатления от посещения ФОК «Чайка» с плавательным бассейном?

Я был в полном восторге. Вода – чистейшая! Удобно, красиво и, без преувеличения – шикарно. Ваш бассейн имеет восемь дорожек, что для университетского формата – огромная роскошь. Студентам СГЭУ можно только позавидовать!